Как и обычно, Принц спал плохо, беспокойно, ворочаясь, но как бы то ни странно, очень долго. Но сном бы сам Бельфегор не смог назвать тут муть, что выплескивалась в сон из глубин его гнойного и воспаленного подсознания, отравляя восприятие. Что бы там не говорили, но после получения воспоминаний из будущего, где так недвусмысленно мелькал вполне себе живой старший братишка, Бельфегор тронулся рассудком еще сильнее, чем было до этого. Пусть подробности его нынешнего психического состояния не выходили в худшем случае, за пределы его комнаты, но все же это было. В частности об этом свидетельствовал напрочь отсутствующий нормальный, общечеловеческий и присущий всем живым существам отдых. Сон.
Вот и теперь, проснувшийся в холодном поту, Бельфегор не чувствовал ни малейшего признака того, что он вообще спал. Ни сонливости, ни слипающихся глаз, разве что состояние общей разбитости, когда голова плохо варила, мысли путались, пальцы, сжимавшие край одеяла заметно подрагивали, а тело было словно раздраженный комок нервов. Минк высунул голову из под навалившегося на него края одеяла, забавно пошевелив носиком и усиками, видимо принюхиваясь, но несмотря на общее состояние Принца-Потрошителя, по какой-то только известной ему причине, еще не дал деру, а смирно лежал у него на коленях, только высунув когтистую лапку и едва заметно ковырнув рубашку блондина, в которую он переоделся после душа. Луссурия, царство ему небесное, дай бог в далеком будущем, снабдил тряпками. Хотя заживить царапины Принц ему не позволил. Не было у него в ежедневнике в ближайшее время визитов к парикмахеру.
Хорек задрал головку, что-то заинтересованно уркнув и попытался свернуться клубочком поверх одеяла, но не пролежал так долго, Принц откинул одеяло в сторону и вознамерился подняться. Отчасти это удалось, если всю малину не загубила попытка впечататься мордой в тумбочку. Бел только мотнул головой, уперевшись рукой в стену, и поковылял в ванную. Может, хоть так он сумеет прийти в себя.
Это даже немного помогло, но как такового эффекта данная процедура не возымела. К общему разбитому состоянию и болящей голове, которая гудела не хуже колокола Санта-Марии, прибавились и странные голоса. Сперва Бел почти не обращал на них внимания, пытаясь спокойно отлеживать бока на своей кровати, но с каждым разом они становились словно все громче и громче, отчетливее. Или же это блондин окончательно дошел до ручки, что пространство вокруг странным образом уплыло куда-то не туда.
Голова кружится...интересно, голова ли...ощущение были такие, словно это мозги в черепной коробке совершили полный оборот вокруг своей орбиты, мучительно медленно, тяжело, что аж в глазах рябило. Бельфа передернуло как от мощного разряда электричеством, когда в очередной раз ему послышался спокойный и серьезный, но вместе с тем холодный и очень жесткий голос, голос, от которого до сих пор желудок сворачивало в узел. Ты же Принц...голос матери. Да, это выражение до сих пор засело в самой печенке и употреблялось как персеверация при каждом удобном случае. С иронией, насмешкой, издевкой, над матерью, над самим собой, над их семьей, титулом, историей, снова и снова. Но одно дело когда он...но этот голос...он был невыносим...Бельфегор бы никогда в жизни не хотел слышать этот голос снова...никогда бы не хотел увидеть эту женщину снова... даже во сне, если ему и снилось мать, то лица ее он никогда не видел...и не хотел видеть. Ведь они с братом пошли в нее.
Второй раз голос так же был очень ясным, четким и Принц даже дернулся от неожиданности от этого так же ненавистного ..ты совершенно не похож на своего брата...Он истинный гений. Тебе никогда не победить его...ни в чем..-слова были сказаны ласково, нежно и с огромной любовью к тому, старшему брату и одновременно были полны высокомерия и презрения к младшему. Бельфегор резко обернулся, схватившись за нож, выхваченный из-под подушки. Показалось ему это...или нет?.. Рационализм испарился от одной лишь пугающей мысли о том, что родители, так же как и брат-близнец из будущего, могут быть живы. Но даже если и так, он с удовольствием перережет их сраные глотки еще раз!!!
Губы Принца искривились в безумном подобии улыбки, его колотило от этого странного ощущения...возможности снова повторить события того прекрасного дня, когда он освободился от оков собственной семьи, заплатив за это собственным рассудком.
Ты никогда не сможешь меня победить...-на этот раз это был гадкий, еще тоненький голосочек его братика, любивший повторять это всякий раз, когда уделывал своего глупого никчемного брата-неудачника. Мама говорила, что это нормально и что так и нужно поступать. Он же Принц, ши-ши-ши! И будущий Король!
Хлоп!.. В дверь с треском вошел нож. Кривой и изогнутый, отличный от тех, которые блондин использовал обычно. Он не был маленьким, не был большим, он был средних размеров, компактный, с серебряной рукояткой, которую обвивало множество узоров, тот самый, любимый всем сердцем, впитавший в себя кровь всех членов королевской семьи. Почему он оказался в двери? Бельфегор отчетливо видел, как что-то выскользнуло из комнаты.. и пофиг что это был Минк, драпанувший спасаться в комнату Скуало, больное воображение нарисовало нечто больше, чем было на самом деле.
А Бел уже подорвался с кровати, ринувшись следом за тенью. В коридорах было темно...Неужели уже ночь?.. Но это мелочи, а для Принца-Потрошителя не было ничего лучше, чем темнота.
Какое-то животное желание уничтожить вело Бельфа по темным коридорам затихшей Резиденции, он не разбирал направления, ничего, он не видел самого коридора, стен, ничего.. Только иногда мелькающую впереди светлую шевелюру своего брата, всегда неожиданно растворяющуюся в темноте и внезапно возникающей где-то в стороне, засеченный лишь хорошо развитым боковым зрением.
Поэтому объяснять, каким именно образом он оказался на окне Хаято, просто не было смысла. Этому была сто и одна причина. Вот он, просто стоял безмолвной тенью на подоконнике чужой комнаты, лыбящейся в сорок два зуба с зажатым в руке ножом, который выдернул из двери перед тем, как кинуться за своей добычей.
Бесшумно спрыгнув на пол, Бельфегор медленно прошел сперва на середину комнаты, не позволяя себя обнаружить, на тот случай, чтобы братик не смог его почуять. Взгляд совершенно бешеных глаз был направлен сперва в одну сторону, затем в другую, пока в поле ночного зрения не оказалась кровать...с кем-то...лежащим.. там...у него были светлые волосы, но другое лицо...совершенно отличное от того, каким было лицо Расиэля, но да какая разница. Подсознание, работающее сейчас явно против Принца, дорисовывало недостающие кусочки само, искажая реальность просто невообразимым образом.
Бела снова пробила дрожь, каким-то непонятным образом отдающаяся вожделением и возбуждением перед убийством. Внизу живота сладко заныло, дрожь стала еще более сильной, странное чувство полностью захлестнуло парня, с головы до дог, скручивая внутренности в животе и ниже. .ниже.. Принц издал нечто похожее на свое обычное шишиканье, но еще более тихое и шелестящее, пугающее. Он уже был готов получить разрядку, после того, как он вонзит свой нож во впадину над ключицей. После этого провернет его на все триста шестьдесят градусов вокруг своей оси и выдернет с оттяжкой. У него редко появлялась возможность использовать этот метод убийства, но из-за того, что позади ключицы проходит подключная артерия и нервы, было так забавно наблюдать за тем, как при повреждении нерв,  руки человека парализует и он не может даже дотянуться до раны! Пусть смерть и наступала в течении нескольких минут от кровопотери, но предсмертные кадры стоили этого метода!
Но этого не произошло. Принц застыл с ножом в руке над самой ключицей, еще пара миллиметров и он бы коснулся кожи. В виске противно стрельнуло, Принц недовольно покривился. Улыбка сделалась кривой и недовольной, словно он собирался сейчас вот вот проснуться, но еще не сделал этого. Рука Бела опала вдоль тела, но не выпустила ножа. Принц пошатнулся, недовольно наморщив нос и сделав несколько тихих, но неуверенных шагов назад от кровати, все же развернулся и в несколько прыжков оказался на улице, плавно приземлившись на землю и в стиле зомбятника поковылял к своей комнате.